Сначала была "нормализация репрессий". В одной отдельно взятой стране. Она, естественно, не одна такая. Просто так уж сложилось, что именно эта "отдельно взятая" заседает в кресле постоянного члена Совбеза ООН, претендуя на то, чтобы вершить судьбы мира. В течение пары десятилетий правящий в ней режим пожирал своих мирных критиков и оппонентов – политиков, активных и неравнодушных граждан, "неправильных" журналистов. Уничтожая их организации, травя, пытая, убивая. "Издержки юной демократии", – снисходительно говорили, умудрённые опытом мировые гранды реал-политик. Другие, что победнее, и не то, чтобы фанаты прав и свобод, с радостью указывали на возвращение подхода "у себя что хочу, то и ворочу". В результате двадцать лет домашних реал-репрессий обернулись более чем трёхлетней кровопролитной войной в центре Европы, под носом у мудрых и благополучных.
В первые её недели мировое сообщество интуитивно нащупало, казалось бы, верный путь борьбы с фашистскими режимами вроде путинского: полная изоляция. Ну почти. Это когда 141 государство голосует за признание России агрессором, 35 воздерживаются и лишь четыре поддерживают действия Москвы.
Однако по мере продолжения войны обозначилось достаточное количество любителей воспользоваться ситуацией к собственной выгоде. Сначала дрогнул так называемый глобальный Юг. Потом некоторые энергоозабоченные европейцы. В Америке тем временем к власти пришёл "мастер сделок". И вот уже слово "агрессия" применительно к путинской России куда-то подевалось из лексикона международных толковищ. Все вдруг вспомнили, что убивать людей плохо, и конечно же, с этим надо покончить в наш-то цивилизованный ядерный век; с другой стороны, войны, мол, были и будут всегда, а значит и отношения нужно иметь как с жертвой, так и с агрессором. Иными словами, наметилось чудо-действо: нормализация войны с одновременной попыткой её прекращения.
Глава МИД Словакии Юрай Бланар вообще заявил, что Европе необходимо налаживать коммуникацию с Россией, "а может, даже простить все, что произошло". Хорошо хоть не назвал "произошедшее" на путинском сленге "специальной военной операцией". Но и запрещённым нынче в России словом "война" не воспользовался. Только вот напрашивается вопрос: а если бы на месте Украины оказалась Словакия? Не получи Украина с первых минут российского вторжения моральной и материальной поддержки, не окажи героического сопротивления, не продержись до сих пор, кто бы стал следующей жертвой? Впрочем, о потенциальных кандидатах на эту роль регулярно шепчутся в международных кулуарах.
А чем, собственно, путинский "порядок" в Москве отличается от режима аятолл в Тегеране?
Путь от осуждения агрессора к "реал-политик", которая как раз и способствовала тому, что Россия решилась на полномасштабное вторжение 24 февраля 2022 года, был преодолён за считанные месяцы. Президент Трамп, хоть и без прежнего энтузиазма, но продолжает свою телефонную терапию, одновременно "подвешивая" вопрос о поставках американского оружия украинцам. Французский лидер Макрон впервые с сентября 22-го тоже взялся за телефонную трубку. По Украине ни первый, ни второй ничего нового от кремлёвского босса не добились, признав, что тот всё ещё настроен воевать и убивать. Зато обсудили Иран, успевший за последние годы всех достать неуёмной тягой к ядерной кнопке.
Именно Иран чаще других упоминают как самый опасный в мире режим. Не умаляя его "достоинств", всё-таки усомнюсь в превосходной степени этого утверждения. А чем, собственно, путинский "порядок" в Москве отличается от режима аятолл в Тегеране? Может, у иранского диктатора бункер поглубже или "традиционные ценности" поспецифичнее? Но решения они принимают каждый по-своему безумные и угрожающие соседям. Разве что, у России ядерное оружие давно наготове, чтобы попугать человечество, ровно это она с самого начала вторжения в Украину и делает; а у Ирана бомба в процессе создания, но нервирует знатно. Что касается домашних злодеяний, оба диктатора идут ноздря в ноздрю. Так что, на мой взгляд, "оба хуже".
И тут самое время вернуться к тому, с чего всё началось, – к нормализации репрессий. К провалившейся попытке построить прочный мир, игнорируя проблему прав человека как что-то второстепенное, устаревшее, мешающее "серьёзным людям" делать их "реальные дела". Между тем, не случайно после второй мировой войны развитие человечества шло с акцентом на признание приоритета человеческих прав и их особой роли в фундаменте международной безопасности наряду с разоружением и ядерным сдерживанием. Что и привело к тому, что к началу 21 века мир впервые вздохнул более свободно. Несмотря на вспышки региональных конфликтов, угроза большой войны впервые ощущалась как отголосок, хоть и недавнего, но всё-таки прошлого. Принятая не без сложностей в 1948 году Всеобщая декларация прав человека заложила основы нового мирового порядка. Концепция приоритета международного права, уважения к правам человека медленно, но верно, пробивалась через залежи устаревших законов, практик, привычек, де-юре и де-факто меняя представления людей о том, каким должен быть более безопасный и справедливый мир. Создавались новые межгосударственные и общественные институты. Кстати, первый Верховный комиссар по правам человека ООН получил назначение лишь в 1994 году. И вот три десятилетия спустя, в феврале 2025-го группа спецдокладчиков и экспертов ООН отчаянно и пока тщетно – будто и не было всех этих десятилетий перемен – попыталась достучаться до мирового сообщества, напомнив, что агрессия России против Украины стала следствием создания "системы удержания власти путем репрессий". В своём заявлении авторы особо подчеркнули, что привлечение к ответственности и обеспечение правосудия должны превалировать над любыми политическими переговорами: "Россия должна ответить за свою репрессивную политику внутри страны и агрессию против Украины, без правосудия не может быть прочного мира". На днях напомнить о себе – и не только – удалось одиннадцати российским политзаключённым. Открытое письмо к мировым лидерам они начинают со слов: "Нас не менее 10 000 – российских политзаключенных и украинских гражданских заложников. Нас всех наказывают за одно – за то, что мы занимаем гражданскую позицию". Среди требований подписантов – немедленный обмен военнопленными и гражданскими лицами по формуле "всех на всех", включая украинских "гражданских заложников", между Россией и Украиной; освобождение больных политических заключенных, умирающих в российских тюрьмах; создание условий для освобождения всех преследуемых в России по политическим мотивам…
Чтобы хоть как-то продвинуться к миру и спасению жизней, на мой взгляд, необходимо признать две вещи. Первое: сегодня в мире рулят диктаторы, которых вполне устраивает возвращение к концепции неприкосновенности их "внутренних делишек", что оборачивается новыми попытками захвата чужих территорий, возрастанием вероятности очередной, скорее всего, последней мировой войны.
Второе: ставить диктаторов на место человечество пока не научилось. И одна из причин в том, что я бы назвала "бегством от прав человека", по аналогии со знаменитым "Бегством от свободы" Эриха Фромма. Выдающийся мыслитель, немецко-американский философ, социальный психолог и психоаналитик, Фромм уже в 1941 году в этой своей работе попытался разобраться, почему, несмотря на все демократические достижения и материальные блага, люди всё чаще испытывают соблазн отказаться от своей свободы в пользу политической диктатуры, превратившись в маленький винтик государственной машины, в "сытый и хорошо одетый автомат". "Никогда ещё словам не придавалось такого ложного значения для сокрытия правды как сегодня, – писал он тогда. …Военная агрессия камуфлируется как защита против нападения, завоевание маленьких наций выдаётся за акт дружелюбия…. Слова "демократия", "свобода", "индивидуализм" тоже стали объектами этого осквернения". И далее: "Фашизм – это система, независимо от того, какое имя носит, делающая человека, подчинённым внешним целям, и ослабляющая развитие подлинной индивидуальности… Победа над всеми видами авторитарных систем будет возможна, только если демократия не будет отступать… Она победит силу уничтожения, только если сумеет внушить людям веру в силу человеческого разума, веру в жизнь и в правду, и в свободу как активную и спонтанную реализацию личности". Двадцать лет спустя в предисловии к очередному изданию своей книги Фромм с сожалением констатировал, что написанное стало ещё актуальнее.
Тема "бегства от свободы", а в нашем случае ещё и от прав человека, не устарела и 85 лет спустя, если вспомнить, "не то поговорку, притчу, не то старинное правило", которое Путин буквально впечатывает в головы высокопоставленных желающих наладить с ним коммуникацию: "Там, где ступает нога русского солдата, то наше".
Галина Сидорова – московский журналист и внешнеполитический обозреватель
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
